Мой. Родной. Любимый.
Только бывают такие вечера, когда холод и отчужденность в глазах травянистого цвета просто пугают.
Взгляд отрешенный, куда-то мимо. Чужой. Нереально далекий.

Такой же как все. Только родной...

Сон.
Просто сон.
Слишком реальный сон.
Твои глаза, твои слова.
Ты со мной. Во сне.
Ночь. На грани с реальностью.
Быть с тобой.
Слышать твой голос.
Заглядывать в твои глаза и чувствовать как тепло становится от переполняющего счастья.
А потом, проснувшись, снова окунаться в бездну боли. Без тебя.
Только во сне я могу быть с тобой.
Сны - это моё наказание? Или нет?
Что хуже: не видеть тебя больше никогда? Или каждый раз после безграничного счастья умирать от боли, осознавая, что сны никогда не сбудутся. Тебя больше нет в этой реальности. Тебя больше нет. Только сны. Смирюсь ли я когда-нибудь с этим?

Настасья Котофейская Машина открыла ваш истинный облик! Ты жизнерадостная кошка, всегда готовая посмеяться над превратностями жизни. Любишь солнце и сама как солнышко. Какая ты кошка?

Рожденный в космосе, извне,
Подобный теплой глубине,
Пустой и одинокий цвет.
Где, словно в бездне, жизни нет.
Как бесконечность, как ничто,
Как ночь без звезд, колодца дно.
Комок таинственных теней,
Квадрат безликий на стене.
Беззвучный, манящий к себе,
Цвет времени, король во тьме,
Цвет тишины и темноты,
В нем растворяются черты,
В нем меркнут светлые лучи,
В нем глухо, сколько не кричи.
Он грешник падший без лица,
Он убивает все цвета.
Он, как начало всех концов,
Без плоти, без души, без слов,
Как твердый взгляд жестоких глаз,
Он идеален без прикрас.
На нем построен белый свет.
Родитель жизни - ЧЕРНЫЙ ЦВЕТ. (с) Анастасия Мицуно

Телефонный разговор длиной в полтора часа. За это время ты успел приехать из другого города к моим окнам. Я плакала в трубку, сидя на подоконнике, а ты подмигивал мне фарами своей машины и пытался успокоить. Как 8 лет назад. Только в 2001 году это была теплая майская ночь. Спасибо тебе. И за ту майскую ночь, и за этот снежный декабрьский вечер. То, что ты делаешь для меня -бесценно.
Снова с тобой… Кто сказал, что нельзя войти в одну и ту же реку дважды? На протяжении всей моей жизни у меня это получалось. И не раз…

05 декабря 2009

Трачу рабочее время на выяснение личных отношений: измеряю шагами коридор, разговаривая по мобильному телефону. Алексей, мой молодой человек, пользуясь услугами сотовых операторов, выливает на меня море претензий и упреков. А я тону в этом море, захлёбываясь его упрёками и своими слезами. У Лёши талант все переворачивать с ног на голову. Ситуация по сути абсурдна до беспредела: у Алексея телефон забит смсками эротического содержания от какой-то шестнадцатилетней шалавы, а я почему-то оказалась во всем виновата. Последний аккорд в разговоре: «Ты меня вообще не понимаешь!!!» и гудки отбоя. Да, Лёшенька, ты прав, что-то я тебя в последнее время совсем не понимаю. Я обессилено опускаюсь в кресло для посетителей, забираюсь в него с ногами и упираюсь лбом в стенку. Больно. Очень больно. Соль слез дорожками растекается по моим щекам, обжигая кожу.
Черных появляется как всегда: неожиданно, тихо и некстати.
- Хватит разводить сырость. Вставай. – он протягивает мне руку.
«Ну что ты ко мне руки тянешь? Отстань. Без тебя плохо.» - я пытаюсь донести ему свои мысли телепатически. Естественно у меня ничего не получается. Жаль.
- Вставай – властно и безапеляционно повторяет Сергей.
Я совершенно ошарашена его тоном. На автопилоте накрываю его протянутую руку своей, он тут же перехватывает ее за запястье и буквально вытягивает меня из кресла.
- Я пойду – я пытаюсь скрыться в сторону бухгалтерии.
- В бухгалтерии Зубов. Ты думаешь стоит туда идти в таком состоянии? – он окидывает меня взглядом.
Я замираю посреди коридора с единственным желанием незамедлительно провалиться сквозь землю.
- Пойдем. Я тебе чайку с душицей заварю. – Сергей приобнимает меня за плечи и направляет в свой кабинет.
В его кабинете есть еще одна комната, за дверью которой он тут же скрывается. Я там ни разу не была, и особого желания побывать не имею, поэтому остаюсь изучать его коллекцию стилизованных кошачьих фигурок. Сережино кошачье стадо поражает численностью и разнообразием. Посчитать их что ли?
Кошек оказалось сорок шесть. Сразу же после того, как я закончила подсчет, за моей спиной материализовался Черных.
- Что впечатлила моя коллекция?
- Да. Очень красивые кошечки.
- Я их из разных стран привозил – гордо сообщает он мне.
Надо же не видела его еще таким. Нет сейчас в нем ни капли привычной надменности.
- Идем, чай стынет – Черных подталкивает меня в сторону потайной комнаты.
Я переступаю порог и оказываюсь в уютной комнате, пространство которой поделено барной стойкой не две неравные части. По одну сторону от стойки в большей части комнаты располагаются круглый стол, 3 стула, шкаф с посудой, маленький холодильник и микроволновая печь, по другую сторону – журнальный столик и непонятный предмет мебели: то ли очень большое кресло, то ли очень маленький диван.
- Садись – указывает Черных в сторону мебельного мутанта.
Он приносит две огромных кружки ароматнейшего чая. Протягивает одну из кружек мне. Я не хочу пить. Я жить-то сейчас не очень хочу…
- Я не хочу, Сергей
- Выпей хоть чуть-чуть. Станет полегче, вот увидишь – он подносит кружку к моим губам и я, как неразумный ребенок, автоматически делаю несколько глотков.
- Спасибо. Очень вкусно.- я смущено улыбаюсь ему. Он ставит кружку на стол, присаживается рядом со мной и оказывается очень близко.
- Неприятности в личной жизни?
- Да, есть такой косяк – неохотно отвечаю я и, как в подтверждение моих слов, у меня звонит телефон, на дисплее высвечиваются «АЛЕКСЕЙ». Слезы предательски наворачиваются на глаза. Увидев, мою реакцию Сергей одной рукой притягивает меня к себе, другой рукой забирает у меня телефон и нажимает клавишу сброса.
- Не плачь. Не надо. – он прижимает меня к своей груди, а у меня нет ни моральных, ни физических сил для того, чтобы эти объятия прервать. На несколько минут мы замираем в этом положении. Его близость, аромат его парфюма, бархатные переливы голоса будоражат чувства. Мысли мои все смешались. Я просто не знаю, что мне делать. Бред какой-то. В объятиях одного мужчины я лью слезы из-за другого мужчины, которого я люблю, несмотря ни на что. Но моя любовь совсем не мешает мне обнимать своего начальника и чужого мужа, более того он безумно мне нравится, несмотря на разницу в возрасте и социальных статусах. Боже, я сошла с ума. Что я делаю? Его руки нежно скользят по моей спине. Он губами ловит моё дыхание, я слышу что его дыхание тоже сбилось. Нет. Нет. Нет. Резко отстраняюсь.
- Извини – Сергей по-моему и сам ошарашен таким развитием событий. По-крайней мере глаза удивленные и голос виноватый.
- Я наверно лучше пойду - я встаю и направляюсь к двери.
- Останься – Сергей пытается удержать меня за руку - Я обещаю, что буду себя контролировать.
- Видите ли, Сергей Петрович, я себя сегодня что-то плохо контролирую…
Ухожу. Марина, видя неадекватность моего состояния, отправляет меня домой. Дома в течение пяти часов изучаю потолок. Я не знаю, что мне делать. Я запуталась. Окончательно и бесповоротно.

Между нами высокое напряжение.
Летят искры.
Горячо.
Живу на грани.
Между запретным и дозволенным.
Хожу по лезвию ножа.
Сладость порезов сводит с ума.
Теряю разум.
Все так сложно.
Взгляды на грани фола.
Диалоги на грани нокаута.
Случайные прикосновения, от которых бросает в дрожь.
Это фатальное притяжение.
Оно кружит голову, лишает силы воли, затягивает в омут.
Схожу с ума.
Я больше не могу сопротивляться этим чувствам.
Я хочу быть с ним… Я хочу его…
Хочу подчинится его воле, почувствовать вкус его поцелуев, пройтись губами по его бронзовой коже и послать к черту все страхи и предрассудки.
На грани я.
Кажется часовой механизм, встроенный в бомбу терпения начал обратный отсчет.

9 лет прошло с того момента, как я решилась на самый отчаянный шаг в своей жизни. Шаг с 9 этажа, в холод и ночь. В никуда. Если бы не сушилка для одежды у соседей на седьмом этаже, на которую я приземлилась, то сегодня было бы 9 лет со дня моей смерти. Жутко сейчас об этом думать. И совсем не хочется об этом вспоминать, но наверно в наказание за этот поступок, небеса мне дали очень четкую память. С 14 лет, после этого случая, у меня очень сильно обострилась память. Я очень четко помню свое прошлое, по датам могу разложить все события, и не могу забыть. Это сводит с ума. Слишком много лишних воспоминаний. Почему я все это помню? Зачем мне эти воспоминания? Вплоть до запахов духов, до ощущения снежинок на разгоряченной коже, панорамный вид ночного города, полет в пустоту, момент удара, резкая боль и темнота. Потом уже в больнице, серые стены, папины слезы, и мама, теребящая серебристый шейный платок. Три недели больничных серых стен, а потом сразу же переводом в больницу с грязно-желтыми стенами на две недели. Интересно, во все психушках желтые стены? Ах, да, простите, не психушка, а клинический психоневрологический диспансер (только вот название сути не меняет…). Туда, оказывается заталкивают всех несостоявшихся самоубийц. А там уже должна решиться судьба твоей крыши, она либо улетает вообще, либо становится на место. А моя, по-моему, вообще не соизволила пошевелиться. Так и живу уже 9 лет с накреневшейся крышей Но несмотря ни на что я безгранично рада тому, что осталась жива. А тогда мне казалось, что жить мне уже незачем. А сейчас, когда я вспоминаю 07 ноября 2000 года, то мне становится безумно страшно и жалко себя. Ведь в мои четырнадцать лет это был предел прочности. Как слайд-шоу, перед глазами мелькают картинки из прошлого и сейчас я очень удивляюсь, как только крыша у меня не слетела напрочь, все предпосылки для этого имелись. Иногда даже попытка изнасилования ломает психику у девушек. Меня же изнасиловали трое взрослых мужиков. А мне было всего лишь четырнадцать лет… Сломанная ключица, отбитая почка, порез в полщеки и истерзанная душа. На протяжении полутора часов, которые они глумились надо мной, я, к сожалению, оставалась в сознании. Я кричала и просила о помощи, но всем было все равно. Это случилось на нашей даче в оживленном дачном поселке в черте города днем в субботу 09 сентября 2000 года. Но никто не пришел мне на помощь, вызвали милицию и ждали… А милиция приехала только через полтора часа, только после третьего вызова. Потом была больница с голубыми стенами и курс реабилитационной психотерапии, где молоденькая девочка, наверно только что закончившая институт убеждала меня в том, что все будет хорошо и надо жить дальше. У неё не получалось – жить я не хотела.
Но судьба очень хотела добить меня. Через 2 недели у меня начали проявляться не очень приятные симптомы. Как оказалось, эти уроды наградили меня букетом венерических заболеваний. По-моему, там было все, кроме СПИДа и сифилиса… И на том спасибо) Был курс антибиотиков и очень много неприятных процедур. Но этого видать было мало. В процессе лечения выяснилось, что я беременна. Последовал аборт на седьмой неделе. А мне было всего лишь четырнадцать лет… Снова больница, но уже грязно-голубые стены и другая девушка-психолог, которая говорила мне, что жизнь на этом не заканчивается и все еще будет хорошо. С тех пор я ненавижу эту фразу: все будет хорошо. В той больнице мне нравилось то, что моя палата была на седьмом этаже и там были нереально огромные окна. Тогда я очень полюбила высоту, она меня просто завораживала. Почему-то меня поместили в одноместную палату, поэтому никто не мешал мне ночами напролет просиживать на подоконнике, смотря свысока на ночь и город. Я не хотела жить. И приехав домой сделала шаг в ночь навстречу городу и пустоте.
А сегодня я очень рада, что все закончилось не так, как я тогда хотела. Сейчас у меня есть муж и сыночек, образование, карьера, квартира, машина, море мужского внимания, куча косметики и милых сердцу безделушек. Я научилась любить и радовать себя, научилась ценить каждый миг жизни. И мне сейчас интересно, поняла бы я все это и добилась бы всего этого, не побыв на грани между жизнью и смертью? Ценила бы я все то, что дала мне жизнь, если не посмотрела бы в глаза смерти? Жизнь не закончилась для меня тогда, она просто провела меня через череду жестких испытаний. Каждому человеку даются испытания по силам? Не знаю, может быть и так… Но сейчас, оставив далеко в 2000 году свои круги ада, я могу сказать, что на сегодня жизнь удалась.

07 ноября 2009

Дождливое утро. Паршивое настроение. Бессонница замучила. Дебет с кредитом не сходится. Короче жизнь не удалась. А сегодня мне еще предстоит провести весь день в обществе Черных. Эх, заставляет меня этот мужчина балансировать на грани. И я не могу найти точку равновесия. И это удручает еще больше, ведь баланс – это идея-фикс каждого уважающего себя бухгалтера
Полностью погруженная в эти грустные думы, топаю в кабинет Черных. Входя в этот злополучный кабинет, каким-то удивительным образом я умудряюсь зацепиться каблучком за выбоину оставленную в паркете после передвигания сейфа. В результате подворачиваю ногу, врезаюсь плечом о книжный стеллаж, с которого незамедлительно падает книга и ударяет мне по голове. Ну вот опять я получила в лоб. В принципе меня это уже и не удивляет. Уже на третьем году моей жизни моя мама потеряла счет синякам, порезам и ссадинам своей любимой доченьки, я могла поцарапаться даже плюшевым медведем Так что я давно уяснила, что я аварийно опасна и уже ничему не удивляюсь. Но на Черных только что произошедшее произвело сильное впечатление. В доли секунды он оказался рядом.
-Ты жива? – Сергей помогает мне сесть
- Да вроде как…
- Нога как? Больно? – руки Черных скользят по моей многострадальной правой ноге от лодыжки к колену.
- Нормально. – немного грубовато отвечаю я – Давайте на этот раз обойдемся без эластичных бинтов?
- Хорошо. – Черных похоже правильно истолковал интонацию моего голоса, оставил в покое мою ногу и сел за свой рабочий стол – Без бинтов, так без бинтов.
- Вот и славненько. Водички не пожалеете? – киваю я на минералку, стоящую на боковом столике.
- Пей пожалуйста – он наливает мне полный стакан, который я выпиваю медленно, мелкими глотками, пытаясь привести в порядок участившееся сердцебиение.
Все, Каримова, успокаивайся, вам еще целый день работать вместе. Вроде бы даже получается. Но как долго все это еще будет продолжаться?